Валерий Карышев - Побег авторитета [сборник]

В прокуратуре выписали ордер на мой арест, и меня повезли в следственный изолятор.

Хата

Я молча вошел в камеру. Она представляла собой небольшое помещение площадью 16–18 квадратных метров, где стояли кровати, по-тюремному называемые шконками.

В середине камеры стоял небольшой стол со скамейками, которые были намертво привинчены к полу. Пол был деревянным. В углу камеры, ближе к двери, было небольшое помещение, огороженное какой-то простыней. Это был так называемый «дальняк» — унитаз, рядом с ним — умывальник с холодной водой. Возле него была массивная железная дверь с окошком — «кормушкой».

Вместе со мной в камере находились еще четверо заключенных. Гера, парень высокого роста, крупный, был арестован за вымогательство, Максим — за мошенничество. Построив какую-то коммерческую пирамиду, он занимался кидняком — заключал договоры, получал деньги и «кидал» своих заказчиков и покупателей. Также там был Борис, который занимался воровством.

Четвертым был мой тезка, Сергей. Он сразу же получил кличку Сережа-маленький. Он был наркоманом и занимался распространением наркотиков. В общем, публика в камере оказалась достаточно разношерстной.

Ранее я никогда не бывал в СИЗО, но порядки и законы тюрьмы знал из рассказов пацанов. Также я хорошо знал о существовании так называемой тюремной подлянки — провокаций, которые могли резко отразиться на судьбе арестанта.

Жизнь в камере была монотонной — уборка, еда, вызов на допрос, бесконечные разговоры о жизни, воле, сон — все это повторялось каждый день. Никакого радио, телевизора, газет не было.

В камере я просидел ровно двадцать пять дней.

Освобождение

Конвоир выкрикнул мою фамилию и добавил:

— С вещами на выход!

Я вышел в коридор.

— Все, отбарабанил ты свой срок, — сказал он. — Пойдем вещи получать! Выпускают тебя.

— В связи с чем?

— Кончились твои тридцать суток.

Я получил свои вещи, в сопровождении милиционера вышел за калитку.

— Гуляй, парень, — сказал мне вслед милиционер, — до лучших времен!

Я вышел на улицу. Неожиданно возле меня затормозила машина с затемненными стеклами. Это была вишневая «девятка». Окно чуть приоткрылось… Я вздрогнул, ожидая, что оттуда высунутся дула автоматов. И вдруг увидел улыбающиеся лица ребят!

— Серый! — Они выскочили из машины. — Наконец-то!

Затем из машины вылез адвокат, сзади неожиданно появился Вадик. Мы обнялись, расцеловались.

— Вадик, а ты как здесь оказался? Ты же сидел, как и я!

— А меня на полчаса раньше тебя выпустили, — улыбнулся Вадик. — Мы тут тебя ждали.

— Здорово, ребята! Ну что, поехали!

Целый вечер мы отмечали наше с Вадиком возвращение. Пришла его новая девчонка, была моя старая знакомая Олеся. Наше возвращение мы праздновали в ресторане, было весело. Я глядел на лицо Олеси. Оно было грустным.

После ресторана я спросил у нее:

— Почему ты такая грустная?

Она внимательно посмотрела на меня и ответила:

— А отчего мне веселиться? Ну выпустили тебя сегодня, удалось тебе уйти. В следующий раз снова посадят, может, снова выпустят. А потом не выпустят… Зачем тебе нужна такая жизнь? Можно жить гораздо спокойнее.

На следующий день ко мне приехали Севка с Эдиком, вызвали меня на разговор.

— Есть серьезное дело, — сказал Севка.

Заказное убийство

— Он приехал. Подтягивайтесь!

Мы моментально собрались, сели в машину и понеслись к ресторану. Ехали на трех машинах. Сашка с оружием ехал отдельно от нас.

Приблизившись к ресторану, мы поставили машины, сами пошли пешком. Сашка пошел с бокового двора, где была припрятана винтовка, а ребята, которые должны были стрелять из автоматов, — с противоположной стороны. Мы же с Севкой прошли к главным воротам.

Не доходя до них несколько метров, мы увидели, что Барон приехал на новой машине. На сей раз это был американский «Крайслер».

— Слушай, Севка, — сказал я, — нам нужно тоже поставить машину у ворот, чтобы он не рванул. Давай вернись, пригони!

Севка вернулся и подъехал на машине к воротам. Открыв капот, Севка стал ковыряться там. Я стоял рядом и пристально смотрел на ворота.

Они были наполовину открыты, и через них хорошо просматривался вход в ресторан.

Вдруг на крыльце появился Барон. С ним был парень с короткой стрижкой — телохранитель, и рядом — черт возьми! — ребенок лет девяти-десяти. Мне стало не по себе. Только бы ребенка не зацепили!

Я видел, как из-за забора поднимается пар от дыхания стоявших там ребят. Неожиданно оттуда высунулись дула автоматов, и раздались звуки выстрелов.

Барон с телохранителем тут же упали в снег, прижав к земле ребенка. Телохранитель быстро достал пистолет и стал стрелять в сторону забора. Барон приподнялся и пытался перебежать к машине. И вот тут я услышал два выстрела. Это стрелял Сашка.

Барон упал. Ребенок присел на корточки и громко заплакал. Телохранитель приподнялся и тоже рванулся к машине. Тут же он был сражен автоматной очередью.

Перестрелка была закончена. К телам, лежавшим в снегу, подбежал перепрыгнувший через забор Лешка и произвел контрольные выстрелы из пистолета с глушителем. Все бросились врассыпную.

Мы с Севкой сели в машину и понеслись прочь.

Долго перед моими глазами стояла эта картина — тело Барона на снегу и плачущий ребенок рядом…

В этот же вечер мы с Севкой поменяли квартиру, временно поселившись в гостинице. В вечерних новостях по телевизору сообщили об убийстве Барона.

Многие телевизионные передачи были посвящены этому убийству. Из них мы узнали, что ребенок не пострадал, только сильно напуган, в шоковом состоянии был доставлен в больницу.

Через пару дней мы сняли новые квартиры — на сей раз каждый отдельную. Севка стал жить с рыжей Тамарой. Я решил жить пока один. Мы заставили и всех ребят поменять квартиры, так как Кольку могли пытать и он мог выдать все адреса.

Мы решили, что члены бригады не должны знать адреса других. Только бригадир мог иметь эти сведения.

В подполье

Вчера целый день я смотрел телевизор. В новостях передавали новые подробности убийства Барона. Кто-то из свидетелей видел меня, и по его описанию вычислили меня. Притащили мои карточки, снятые в ментовках, и показывали их. Теперь меня знает вся страна, я стал знаменитой личностью! Мне очень хочется выйти на улицу и сказать: вот видите, это — я.

Я взял в руки мобильник, хотел набрать номер… Нет, нельзя! Соблазн большой. Хочется позвонить Олесе, Алке, Людке, Ниночке… Но это слишком уж рискованно. Но очень хочется позвонить!

Сегодня должны приехать ребята, обещали привезти двух девчонок, которые постоянно тусуются в одном из ночных клубов. Девчонок ребята должны были привезти проверенных, то есть тех, которые жили с нашими пацанами и, соответственно, умели хранить тайну. До приезда их оставалось два часа.

В предвкушении того, что я увижу женское обнаженное тело и буду им обладать, мое сердце забилось чаще.

Около полуночи приехали ребята.

— Братишка, — обратился один из них ко мне, — прости, что так задержались. Вот тебе куколка, в ночном клубе выбирали. Видишь, какая хорошенькая? — И он пропустил вперед девушку лет двадцати трех — двадцати четырех, с волосами, выкрашенными в темно-коричневый цвет.

— Анжела, — кивнула мне девушка.

Я сразу впился глазами в ее большой бюст. Грудь у нее была невообразимой величины, наверное, шестой размер. А девушка действительно была хороша — модно одетая, симпатичная.

Мы немного поговорили, попили кофе. Потом мы с ней пошли в другую комнату, где был расположен мой «сексодром». Когда дело было сделано, Анжела осторожно спросила меня:

— Слушай, а правду говорят твои друзья, что ты в розыске?

Я кивнул головой:

— Правда.

— Понятно, почему ты такой голодный! Прямо сразу меня взял, без всякой подготовки!

Затем она встала, и я увидел ее тело. Грудь ее оказалась силиконовой — искусственной. У нее была неплохая фигура. Анжела выпрямилась и спросила:

— А где у вас ванная?

— Иди по коридору, увидишь. Не вилла же тут, — пошутил я.

— А ничего, — она улыбнулась, — если я прямо так пойду? Что твои друзья скажут?

— А что, они тебя раньше обнаженной не видели?

— Видели.

— А что ты меня тогда спрашиваешь?

— Тогда я так и пойду, — сказала она. — Ты меня не заревнуешь?

— Конечно, буду ревновать! — улыбнулся я.

— Я быстро!

Как только она вышла, у меня снова возникло желание обладать Анжелой, что я и сделал тут же по возвращении ее из ванной.

Афины

Оставаться в России и быть в розыске стало опасно. Меня переправили в Грецию. Снабдили греческим паспортом.